Дорогие читатели, предлагаем вашему вниманию интервью с членом жюри третьего сезона Гаудир, Еленой Куниной.

«Елена Кунина – искусствовед, педагог, автор учебных пособий, лауреат многих престижных профессиональных премий, ее куклы находятся в частных и музейных собраниях по всему миру…»

Елена, Вы родились и выросли в Москве на Патриарших прудах, но сегодня живете далеко заграницей, в Израиле. Какая-то часть Вашей биографии была связана с Россией, но потом жизнь разделилась на «до» и «после». Что произошло?! С чем был связан Ваш отъезд? Нет ли сожалений о чем-то, что оставили здесь?

Я не склонна драматизировать эмиграцию, моя жизнь вовсе не разделилась на «до и после», просто в ней, кроме России, появился Израиль, а с недавних пор – и Испания.

Я много работаю, люблю путешествовать, у  меня четверо внуков – мне особо некогда предаваться сожалениям. Но если вдруг они появятся – всегда можно съездить в Россию. Пока, по крайней мере.

Ваше образование связано с историей (закончила Отделение истории и теории искусства Истфака МГУ) Нам известно, что Вы работали в московских музеях, специализировались в области декоративно-прикладного искусства и истории костюма, занимались классической живописью и реставрацией икон.

Почему полимерная глина?! Традиционные техники и материалы, с которыми Вы работали, уже не отвечали требованиям времени?! Вы хотели испытать свои возможности в новых современных материалах?

Полимерная глина нравится мне по многим причинам. Во-первых, за ней не тянется шлейф исторических ассоциаций, как за старыми материалами. Например, фарфор неизбежно вызывает в памяти мелкую пластику, вроде майсенских статуэток. С деревом связан самый широкий спектр ассоциаций, от Никколо дель Арко до пермской скульптуры. И надо признать, все эти сравнения практически всегда не в пользу кукол.

Во-вторых, мне нравятся сложносочинённые, детально проработанные образы, а для них полимерная глина подходит идеально. Этот момент, пожалуй, самый главный, ведь материал, который мы выбираем для скульптуры, в значительной степени определяет всю стилистику работы.

В-третьих, полимерная глина может имитировать практически любой материал – от ткани до металла, от цветов до полудрагоценных камней – без присущих им недостатков: хрупкости, сложности в обработке, недолговечности и  т.п.

 В-четвёртых, расписывать полимерную глину можно и тончайшими лессировками, и кроющим слоем, и даже рельефными мазками, что даёт большой простор для создания фактур. Она идеально подходит для росписи низкотемпературными красками «Генезис», очень прочными и не требующими закрепления лаком.

В-пятых, полимерная глина очень прочная, если, конечно, не нарушать технологию её обработки и обжига.

Свои первые куклы Вы создали в 1987 году? Это был непростой период, когда страна стояла на пороге больших политических перемен. Вы ощущали на себе когда-нибудь давление со стороны? Чужой диктат? Приходилось ли Вам работать по указке?! Какими были Ваши первые куклы?

Как всем советским гражданам было известно, «нельзя жить в обществе и быть свободным от общества», и, живя при тоталитарном режиме, требовалось уж совсем не отличать страну от власти, чтобы не чувствовать никакого диктата. Тем не менее, музей Декоративно-прикладного и народного искусства, в котором я тогда работала, был весьма далёк от идеологического фронта, а уж куклы и вовсе никого не интересовали с точки зрения соответствия линии партии. А если серьёзно, я очень рано освоила искусство жить во «внутренней эмиграции», что, конечно, не избавляло от столкновений с советской действительностью, но делало их менее болезненными.

Моя самая первая кукла – «Старьевщик», образ из моего детства, притягательный и страшный одновременно. Когда мне было лет пять, его фургон стоял в нашем московском дворе, на Патриарших. Огромный, толстый, бесформенный, как набитая опилками кукла, сидел он в своем фургоне, свесив ноги, а за его спиной громоздились освещенные тусклой лампочкой сокровища: мерцающие разноцветными огоньками старинные склянки из-под духов, бархатные шляпки с перьями и вуалями, какие-то выцветшие шелка и мятые желтые кружева, большие книги в вытертых кожаных переплетах, беззащитные фарфоровые чашечки с отбитыми ручками. А чучело лисы без передней лапы, но с совершенно живыми глазами даже снилось мне. Во сне эта лиса разговаривала со мной страшным басом. Пахло из фургона сыростью, нафталином, пылью, лекарствами. Особенно запомнилось мне, как однажды старьевщик, сидя на краю своего фургона,  вырывал из плешивого бархатного альбома фотографии и бросал их на землю. Шел дождь, вода заливала улыбающиеся, никому на свете больше не нужные лица, и было их почему-то очень жалко. 

Поначалу у меня была идея сделать и фургон, и чучело лисы, но потом остался только старьевщик.

С 2002 года Вы постоянно участвовали в Международных выставках. На 5-й Международной выставке художественных кукол Вы получили приз в номинации «Современная оригинальная кукла», а на 6-й Международной выставке художественных кукол – приз в номинации «лучшая кукла-персонаж»…

Что, на Ваш взгляд, дает участие в выставках?! Может ли художник создавать шедевры, не выходя из дома, или ему необходима «обратная связь» с коллегами, зрителями, ценителями куклы как искусства?! Выставка – это приглашение в мир своего творчества или место, где заводят полезные знакомства, ведут деловые переговоры, продают работы? Выставка – путь к признанию творческих заслуг или площадка для продаж?

Я участвовала в самых разных выставках: в крупнейшей в мире «Toy Fair» в Нью-Йорке, в изысканной кураторской выставке в замке Фаррах в Австрии, в выставке – конкурсе «Евродолл» (где дважды, в 2001 и 2002 году, получила Гран-при за лучшую куклу из полимерной глины) и во многих других. Каждая из этих выставок имеет свою задачу: например, «Toy Fair» вообще работает не для публики, а для специалистов – владельцев галерей, коллекционеров, кураторов и т.д. То есть, участвуя в этой  выставке, художник знакомится с коллекционерами, находит новые площадки для продажи своих работ, получает заказы и приглашения на другие выставки, конкурсы и шоу и, естественно, продаёт свои работы.

Кураторские выставки – это совершенно другой формат, участие в таких выставках часто бесплатное (в отличие от больших шоу, где участие стоит от нескольких сот до нескольких тысяч долларов). Художественный уровень таких выставок довольно высок, участие в них престижно само по себе, что не исключает удачных продаж.

Есть ещё выставки различных объединений кукольников, например, Dabida, Niada, DollArt; их уровень напрямую зависит от уровня членов каждого объединения.

Лично меня не увлекает сама идея объединения художников, я индивидуалистка по природе и не люблю обязательств, а членство во всякого рода организациях всегда  их предполагает. Именно поэтому я отказалась от приглашения вступить в Niada – там нужно участвовать в конференциях, деловых встречах, онлайн дискуссиях, всякого рода комитетах, делать критические анализы работ, голосовать за новых членов – да у меня от одного перечисления этих обязанностей портится настроение.

Что касается  потребности в «обратной связи», то она, как мне кажется, зависит от темперамента и характера каждого художника. Есть люди, нуждающиеся  в активном общении с коллегами и зрителями, есть такие, для которых выставка – утомительная работа.

Среди Ваших работ есть персонажи «Булгаковской серии»… В этом году мы отмечаем 130-летие со дня рождения великого писателя. Вы планируете возобновить проект по «Мастеру и Маргарите»?! Возможно, с учениками (в виде «живых курсов» или онлайн формате)? Чем Вам близки герои Михаила Булгакова? Есть ли какие-нибудь «мистические» истории, связанные с их появлением на свет?!

Нет, не планирую, я обычно не возвращаюсь к старым проектам. «Близки» – это не то слово, которым я бы определила своё отношение к героям Булгакова, причем как к отрицательным, так и к положительным. Они интересны, забавны, страшны, омерзительны, бездарны, гениальны, глупы, мудры, таинственны, но ни с кем из них я себя даже отчасти не ассоциирую, а именно это нужно, как мне кажется, чтобы ощутить героя «близким себе». Но мне очень нравится сам Булгаков: его парадоксальное мышление, уникальное умение вербально  передать визуальное, неочевидная, но глубокая связь с традицией,  сплетение мистики и сатиры; мне близки его взгляды – на литературу, общество, социальный строй.

У меня постоянно происходят всякие мистические случаи, в отличие от Берлиоза, моя жизнь складывалась так, что к необыкновенным явлениям я привыкла. Булгаковскую серию я начала с Азазелло, сделала его очень быстро и продала, едва закончив, даже фото не успела сделать. Особо насвинячить он просто не успел, ну, что-то упало, что-то разбилось, я не придала этому значения. Чудесный был Азазелло, с косточкой в кармане. А вот сразу после Азазелло я начала делать Воланда. Работаю я в основном с запекаемой полимерной глиной, так вот, голова Воланда при запекании трескалась три раза подряд, такого у меня никогда не было. Я удивилась, но не вняла предостережениям. Когда я начала его расписывать, неприятности усугубились: сломался телевизор, потом холодильник, одна за другой стали перегорать лампочки. Тут до меня, наконец, дошло: я вспомнила, что «Мессир не любит электрического света» и выбросила эту недоделанную голову. Завернула в газету и отнесла в помойку соседнего дома. Сразу же, как по мановению волшебной палочки, всё само собой заработало, конечно, кроме перегоревших лампочек. Это чистая правда, так что Воланда я так и не сделала. Урок усвоила, с мистикой заигрывать перестала.

Но мистические истории с куклами не прекращаются. Вот самая последняя: фотографировала я Ао Андон, это привидение такое японское, и среди обычных фотографий оказалось изображение призрака – как будто моя кукла превратилась в настоящую Ао Андон.  

Как Вы в целом относитесь к созданию серий? Что заставляет Вас находиться в состоянии творческого погружения в образы (ведь создание куклы – процесс длительный и затратный)?! Если одну куклу приходится вынашивать и создавать не один месяц, то что говорить о нескольких, связанных одной сюжетной линией? От чего это зависит? От силы эмоционального воздействия самого персонажа? От талантливых стилизаций других авторов, которые бросают Вам вызов (в кино, анимации, театре)?

Серии бывают разные, иногда они основаны на общем сюжете (иллюстрации к литературному произведению), иногда – на идее настолько сложной, что её не получается выразить в одной работе (как мой проект «Кинцуги», например). В любом случае, я стараюсь, чтобы персонажи серии вступали в диалог, дополняли друг друга и вместе создавали одно целое, и желательно, чтобы целое это было больше, чем простая сумма составляющих его работ. Мне несложно работать над сериями, для этого просто нужна высокая степень концентрации и умение получать удовольствие от самого процесса работы. С этим у меня проблем нет. Основную часть сюжетов для серий я придумываю сама; в тех же случаях, когда речь идёт об иллюстрациях, я  всегда обращаюсь к первоисточнику – к тексту. Я не воспринимаю трактовки других авторов как «вызов», просто радуюсь, когда вижу талантливую работу, мне вообще нравится, когда люди умеют что-то делать хорошо.

Известно, что Вы и Ваш муж, Борис Кунин совсем недавно стали «родителями» первой в Израиле выставки-конкурса авторской куклы.В этом году проходила вторая… Расскажите, пожалуйста, как возникла идея такого масштабного мероприятия?! Как Вы справились с организацией? Какие моменты оказались наиболее тяжелымии Вы о них не хотите вспоминать? Что, напротив, пробуждает теплые и добрые воспоминания?

Мы делаем просто выставки, конкурса у нас никакого нет, но выставка кураторская. Я отбираю работы, руководствуясь не  столько своим личным вкусом, сколько желанием показать всё разнообразие искусства куклы: широкий диапазон материалов и техник, интересные образные и стилистические решения. На самом деле, я как куратор уже сделала  несколько выставок в Израиле, но исключительно на местном материале. Международные выставки мы стали делать, увидев, какой интерес вызывает искусство куклы в нашей стране. А поскольку своих кукольников у нас немного, хотя есть среди них очень хорошие мастера, мы решили попробовать пригласить художников из-за границы. Практически все они, за редким исключением, согласились прислать нам свои работы, благодаря чему уровень наших выставок получился очень высоким.

Несмотря на то, что обе наши выставки проходили, можно сказать, в экстремальных условиях, посетителей было очень много. Вторую выставку даже пришлось продлить. Кстати, наши зрители любят кукол не только платонически: мы продали больше трети всех работ. Но главное – это реакция людей: столько радости, столько неподдельного интереса, столько открытости чуду и детского умения удивляться  я давно не видела. Работы и до, и во время, и после выставки, было, конечно, очень много, особенно если учесть, что выставку мы делаем вдвоем с мужем. Но нам очень помогали наши художники, без них нам было бы намного сложнее.

Много трудностей было связано с таможней, а на первой выставке ещё и с соблюдением ковидных ограничений: это вообще была первая выставка, на которой я переживала, что народу приходит слишком много. Во время второй выставки Израиль подвергся массированным обстрелам, и, тем не менее, посетителей было даже больше, чем на предыдущей. Не могу сказать, что мы воплотили абсолютно всё, что запланировали, так вообще редко бывает, даже и без всяких форс-мажоров, но скажу честно, я очень довольна обеими нашими выставками.

Что касается организации, главный организатор – мой муж, я занимаюсь только контактами с художниками, отбором работ, экспозицией, экспликациями, этикетажом, пресс-релизами и частично рекламой. Ну и ещё пакую все посылки для обратной отправки художникам сама, мне очень важно, чтобы это было сделано максимально хорошо.

Когда художник начинает заниматься большими выставочными проектами не остается времени и сил на творчество. Как Вы справляетесь с «многозадачностью»: быть женой, куратором и организатором выставок, художником, публичной личностью?!

Плохо справляюсь. Куклы вот уже почти год не делаю, может, сейчас, после окончания всей послевыставочной работы, удастся к ним вернуться.

Если не куклы, кем бы Вы хотели стать: актрисой, театральным художником, дизайнером, выпускающим свою линию одежды?! Есть ли у Вас мечта и что необходимо, чтобы она осуществилась?!

Вообще-то, я до кукол ещё стала искусствоведом и даже успела поработать несколько лет по специальности. Но думаю, что я бы всё равно в итоге стала художником, скорее всего –  миниатюристом каким-нибудь или ювелиром. В любом случае, не модельером, не театральным художником: для этого надо уметь работать в команде, с другими людьми, это не для меня.

Мечта, как мне кажется, тем и отличается от планов, что для её осуществления необходимо чудо. Чудеса не происходят по заказу.

Ваши разработки являются большим вкладом в технологию кукольного дела, учебным пособием для новых поколений молодых мастеров. Имя Елены Куниной – синоним высокого профессионализма и непревзойденного мастерства. Планируете ли Вы переиздать свои учебники с дополнениями, в новой редакции и достаточным тиражом по всему миру?! Ездить по миру и давать мастер-классы? Вы осознаете важность своей просветительской миссии и необходимости передавать опыт и накопленные знания другим???

Мои учебники электронные, поэтому тираж их неограничен. Пока я не вижу необходимости в новой редакции, но дополнительные два тома сделать собираюсь.

В своё время я довольно много вела курсов и мастер-классов в разных странах, сейчас я даю только частные уроки, в том числе, интенсив для иностранных кукольников.

Я не рассматриваю свою преподавательскую работу как «просветительскую миссию». Моя задача гораздо скромнее: научить своих студентов переводить с вербального языка на визуальный, претворять идею в образ, понимать, как работают художественные средства, добиваться высокого технического качества. Чтобы в итоге они могли не просто механически воспроизводить данный образец, а создавать свои собственные уникальные художественные куклы.

As perguntas foram preparadas por Irina Panfilenok.